Без гуманитарного образования мы превратимся в нацию инженеров газонефтяных труб

Античность окружает нас повсюду. Просто мы в ней живем. Можно проехать по Московскому проспекту Петербурга и увидеть, что т.н. «сталинская архитектура» — подражание римской античности. В визуальном ряде, в котором мы присутствуем сейчас, античность составляет значительную долю. Даже в зданиях, которые строятся в соответствии с совсем «модернистскими» проектами, присутствует огромное количество античных по происхождению элементов — от планировки до интерьера. То же самое касается и литературы. Посмотрите, сколько литературных сюжетов является «перелицовкой» историй древности. Например, один из самых знаменитых романов XX века «Улисс» Джеймса Джойса — своеобразный пересказ Гомеровской «Одиссеи». Похожая история происходит с кинематографом. Возьмите, например, фильм «Александр» режиссера Оливера Стоуна. В этом биографическом полотне Александр Македонский изображен человеком, пришедшим на Восток, чтобы соединить эллинов и варваров. То есть история великого завоевателя показана как проект либеральной глобализации. Есть прямо противоположный по характеру фильм Зака Снайдера «300 спартанцев», в котором прослеживается концепция неминуемого конфликта цивилизаций. Таким образом, прошлое — удобный материал для демонстрации современных идей.

Изучая античность, мы изучаем самих себя. Многое из того, что происходило с людьми прошлых эпох, имеет прямое отношение к нам. Человека, который не помнит, что с ним происходит, мы называем невменяемым. Невменяемость — это не только беспамятность. Это невозможность принять любые самостоятельные решения в самых разных областях: правовых, юридических, личных.

Едва ли. Но неужели «правильный выбор в жизни» сводится к покупке новых машин и обмену квартир? Есть какие-то более важные вещи, чем повышения оклада на работе. Например, выстраивание стратегии поведения собственной жизни в сложных ситуациях или сохранение собственного достоинства. Это вырабатывается не только воспитанием, которое нам дали родители, но и базовым опытом, которой дает история культуры в целом и античная культура в частности.

Во-первых, я нашел дело своей жизни. Во-вторых, Вы будете удивлены, но занятия историей закалили мой характер. Сделали его более твердым, особенно в тех вещах, где сдавать нельзя. Прошлое ведь примеряешь на себя, сравниваешь с теми, кто решился на что-то большое и действительно важное. Хочешь хоть в чем-то соответствовать. Часто говорят: «История ничему не учит» — но это касается только тех, кто и не хочет ничему учиться. Знание прошлого помогает здраво оценивать происходящее: как бы со временем не менялся человек, его влекут те же чаяния, надежды и стремления, что и раньше. Только рядятся они в иные одежды. Так, при всей уникальности современной ситуации в России, она все равно развивается по шаблонам, давно уже известным исторической науке. Значит, мы можем подсказать, повлиять, подправить, конечно, если нас послушают власть предержащие. В любом случае, мы не будем участниками каких-то коллективных психозов. Вот и получается, как минимум, «человековедение» и история сохраняют душевное здоровье. Конечно, это великолепное хобби — человек, изучающий прошлое похож на художника, который пытается воссоздать какой-то утерянный, но прекрасный или, напротив, ужасный, мир.

Мы живем в конфликтную эпоху. Но нужно помнить: даже самый застарелый конфликт — тоже диалог, в котором нужно постараться понять обе стороны. По-другому его не решить. Понять, увидеть пути решения можно только обладая знаниями: психологии, конфликтологии, культурологии, истории, зачастую — лингвистики. Особенно это актуально для России, сложнейшей страны в мире из-за многообразия «населяющих ее» культур, языков и религий. Представители гуманитарных наук должны быть вовлечены в построение диалога с другой культурой, с другой цивилизацией. Как внутри страны, так и за ее пределами. Что касается философов, то они имеют прямое отношение к тому, какой путь жизни мы выбираем. Это влияние не прямое и не мгновенное. Часто оно «отложено» на годы и даже поколения, но его всегда можно заметить. Вспомните целые эпохи, названия которых напрямую связаны с философией, образованием, искусством — Просвещение, Романтизм, да и современный «век Постмодерна» связан с особой страницей в истории культуры и философии.

В самых разных. Филологи и лингвисты затребованы в связи с современной глобализацией: мы живем в эпоху, когда чужая культура и чужой язык уже находятся «за перекрестком», а не в месяцах пути от нас. То же самое можно сказать о культурологах, религиоведах. Последние вообще очень важны в современной ситуации, когда религиозная проповедь, символика, идеология становятся элементом и даже знаменем политической борьбы. Без философов, историков, политологов можно превратиться в нацию инженеров нефтегазовых труб и систем залпового огня. Срок жизни таких «наций» очень краток.

Я бы сказал так, гуманитарии формируют государственную идею. Она всегда должна быть. В нее включается всё: Пушкин, Толстой, Достоевский, культура Древней Греции, которая оказала на Россию огромное влияние. В общем, гуманитарии сцепляют поколения и хранят историческую память. Конечно, если это действительно ученые, а не люди, просто получающие «корочки».

10-15 лет назад к нам приходили учиться в основном взрослые люди, которые четко понимали, чего они хотят. Сегодня система образования такова, что после ЕГЭ в вузах на бакалавриате учатся выпускники школ. ЕГЭ стало запретительным фактором образования для взрослых людей. Согласитесь, готовиться и участвовать в этой весьма специфической процедуре будут далеко не все, кто хотел бы получать или продолжать образование в зрелом возрасте. Возможно, ситуация изменится в связи с развитием магистерских программ, которые оба вуза предлагают в достаточном количестве. А наши семнадцати-восемнадцатилетние современники хотят стать писателями, преподавателями, академическими учеными. Конечно, в таком возрасте у многих них нет четкого представления о том, что такое гуманитарные знания. Зато в процессе учебы мировоззрение студентов серьезно меняется, поскольку гуманитарное образование расширяет сознание.

У меня был сильный преподаватель истории в школе, но он делал акцент на отечественную историю. Получилось, что античность сама выбрала меня. В первом классе после просмотра старого американского фильма «Триста спартанцев» режиссера Рудольфа Матэ, можно сказать, что моя жизнь «сломалась», или наоборот, определилась. Уже в третьем классе я умудрился прочитать «Илиаду» Гомера, потом взялся за Геродота. Длинные описания и драматические речи героев пропускал, зато с особым удовольствием читал места про войну. Когда стал старше, начались походы в наши питерские музеи. Пропадал часами в египетском и античных залах Эрмитажа. В те времена с зарубежными поездками было туго, но всё равно во время летних каникул мы с родителями ездили на Черное море, посещали «античные» места Крыма, Кавказа. В итоге я поступил в ЛГУ, затем окончил аспирантуру по кафедре истории философии, начал преподавать.

Наверное, авторы всё те же: Гомер, Геродот, Платон, Плутарх. Из более современных классиков, не буду оригинален, люблю Пушкина, Достоевского, Толстого, Гете, Томаса Манна.

Из государственных деятелей древности меня восхищает Юлий Цезарь. Вот в ком соединились величие духа, мужество, умение быть жестким и терпимым одновременно. Но все-таки мой любимый персонаж античности — Сократ. Меня привлекает его образ жизни, дар быть свободным, умение критически относиться к действительности и не бояться сильных мира сего. Философия Сократа — его жизнь.

«Поговори со мной, чтобы я увидел тебя». Так Сократ обращался к одному из тех, кто пришел послушать его беседы. Именно умения разговаривать, а не пикироваться, троллить и конфликтовать, не хватает нашим современникам. Я уверен: только в беседе можно увидеть человека.